Лишние люди в произведениях Тургенева - Литература : русская - Скачать бесплатно
Сам писатель считал «Дневник лишнего человека» удавшимся
произведением. «Я почему-то воображаю, что «Дневник» хорошая вещь…» – писал
он Краевскому. Но в этой повести с характерным названием Тургенев еще не
дает социально-исторического объяснения типу «лишнего человека»; не
раскрыты глубоко его общественные и идеологические связи и отношения.
Симптомы болезни обозначены и описаны, но ее причины и метод лечения не
определены. Автор «Дневника» неудачник Чулкатурин несет в себе черты
«лишнего человека», но у него нет еще того нравственного и
интеллектуального превосходства над окружающими, которое позднее отметит
Тургенев в Нежданове и Рудине. «Дневник» - лишь первый набросок типа
«лишнего человека». Композиция повести, восходящая к лермонтовскому «Герою
нашего времени», соответствовала образу рефлектирующего героя. Но сам герой
поставлен в то смешное и жалкое положение, которое снижало трагизм его
судьбы.
Эта противоречивость истекает из того, что в повести тема «лишнего
человека» сливается с темой «маленького человека»,, над которым торжествует
петербургский аристократ. «Лишние люди» вовсе не были маленькими людьми
типа Макара Девушкина, которого вспоминаешь в конце повести. В последующих
произведениях на эту тему Тургенев покажет, как богатство внутреннего мира
«лишнего человека» восторжествует над аристократическим лоском, светскостью
и поверхностной образованностью.
Большую роль в развитии темы «лишнего человека» в творчестве Тургенева
сыграла повесть «Переписка». В ней мало конкретно-исторических деталей,
характеризующих тип лишнего человека как явления русской жизни определенной
эпохи. Это – психологический этюд, освещающий нравственно-психологическую
сторону проблемы. Моральный облик и характер лишнего человека, его безволие
и склонность к рефлексии, разлад между мечтой и действительностью, его
взаимоотношения с избранницей его сердца, печальный финал его жизни – все,
что в «Рудине» получит конкретно историческое содержание, в «Переписке»
дано в форме нравственно-психологических эскизов.
В «Дневнике лишнего человека» Тургенев дает исповедь героя.
«Переписка» - не только исповедь двух собеседников, не только самоанализ,
которому подвергают себя стороны, оба участника коллизии. Этот также
диалог, полный откровенной взаимной критики. Проникнутый страстным упреком
рассказ Марьи Александровны, пробужденной любовью к идеалу, о разочаровании
в судьбе, может служить прекрасным комментарием к конкретной жизненной
драме, объективированной Тургеневым в человеке, воплощавшем в ее глазах
этот идеал, Натальи Ласунской. Героиня «Переписки» - девушка, которая не
удовлетворена «обыкновенными заботами домашней жизни». «Она многого требует
от жизни, она читает, мечтает о любви, она оглядывается, ждет, когда же
придет тот, о ком ее душа тоскует… Наконец он является: она увлечена; она в
руках его как мягкий воск; она благоговеет перед ним, стыдится своего
счастья, учится, любит. Велика его власть в это время над нею!.. Если б он
был героем, он бы воспламенил ее, он бы научил ее жертвовать собою, и легки
были бы ей все жертвы! Но героев в наше время нет…» - скорбно замечает
Марья Александровна и продолжает: «За этими первыми мгновениями блаженства
и надежд обыкновенно следует – по обстоятельствам (обстоятельства всегда
виновны) – следует разлука».
Анализ отношений лишнего человека и влюбленного в него молодого
существа дается в «Переписке» уже как вывод, как обобщение тяжелого опыта
жизни – «ума холодных наблюдений и сердца горестных замет».
Герой «Переписки» также не жалеет себя, соглашаясь с упреками и сам
бичуя себе подобных. По своему нравственно-психологическому облику Алексей
Петрович уже выше героя «Дневника лишнего человека» и тем более его
соперников. Тема маленького человека отделяется здесь Тургеневым от темы
лишнего человека. Однако финал его жизни и здесь все еще жалок и мелок:
нахлынувшая неожиданно страсть к пустой и ничтожной красавице порабощает и
его дух, и его волю. Проповедуя устойчивость и твердость, герой «Переписки»
сам забывает о том, о чем, по его словам, «не должно забывать», о том, что
«не счастье, а достоинство человеческое – главная цель в жизни».
Бесплодно и бесцельно прошла жизнь героя «Переписки» Алексея
Петровича, а ему были свойственны в молодые годы и нравственная чистота, и
«умиление благородных надежд». Герой «Переписки», сознавая свою
обреченность, заявляет в своем предсмертном письме, что «жизнь только того
не обманет, кто не размышляет о ней и, ничего от нее не требуя, принимает
спокойно ее немногие дары и спокойно пользуется ею». Эта формула
ограниченной посредственности отвергается самим писателем.
Если в «Переписке» раскрыты слабые стороны личности, то в повести
«Яков Пасынков» Тургенев стремится показать положительные его качества. Он
постепенно возвышает облик лишних людей. Вместе с тем самый тип лишнего
человека приобретает в этой повести те конкретно-исторические черты,
которых недоставало его ранним представителям. Яков Пасынков – студент
университета, выученик философского идеализма, человек 30-х годов. Трагична
судьба Пасынкова, скитальца по родной земле, безвременно погибшего с
Сибири, но светел его образ в изображении писателя. Велик моральный
авторитет Пасынкова среди товарищей, которые горячо его любили, хотя
нередко и подтрунивали над ним. Он всегда был правдив и честен.
Яков – очень простой и скромный, действительно необыкновенный человек
и в то же время настоящий романтик, судьба которого исполнена подлинной
драматичности. Тургенев не только не обличает подобного романтика, но с
любовью рисует его образ, с сочувствием рассказывает печальную повесть его
короткой и прекрасной жизни. В устах Якова Пасынкова, поклонника Шиллера
«слова «добро», «истина», «жизнь», «наука», «любовь», как бы восторженно
они не произносились, никогда не звучали ложным звуком. Без напряжения, без
усилия вступал он в область идеала; его целомудренная душа во всякое время
была готова предстать перед «святынею красоты», она ждала только привета,
прикосновения другой души… Пасынков был романтик, один из последних
романтиков, с которыми мне случалось встретиться», - говорит его друг.
«Романтики теперь, как известно, почти вывелись; по крайней мере, между
нынешними молодыми людьми их нет. Тем хуже для нынешних молодых людей»,
заключает устами рассказчика Тургенев.
2.2. РУДИН («РУДИН»)
Работу над «Рудиным» Иван Сергеевич Тургенев начал в 1855.
Сначала роман назывался «Гениальная натура». Под «гениальностью»
Тургенев понимал способность убеждать и просвещать людей, разносторонний ум
и широкую образованность, а под «натурой» - твердость воли, острое чутье к
потребностям общественной жизни. Но по ходу работы такое название перестало
удовлетворять Тургенева, так как по отношению к Рудину оно зазвучало
иронически: «натуры» в нем вышло мало, не хватало воли к практическому
делу, хотя «гениальность» в нем была.
На рукописи авторская пометка: «Рудин. Начат 5 июня 1855 года, в
воскресенье, в Спасском, и кончен 24 июля 1856 года, в воскресение, там же,
в 7 недель. Напечатан с большими прибавлениями в январской и февральской
книжках «Современника» за 1856 год».
Под «большими прибавлениями» Тургенев подразумевает свои переработки
отдельных глав романа и дописывание новых при подготовке «Рудина» к печати,
когда после чтения романа в редакционном кружке (а состоялось оно в первые
же дни приезда писателя в Петербург в октябре 1855 года) у друзей Тургенева
возникли пожелания, чтобы он отчетливее оттенил фигуру главного героя.
Дружеские советы помогли многое уяснить Тургеневу. Его постоянная
готовность проверять себя сказывалась, в частности, в том, что он редко
отдавал печатать свои произведения, не выслушав мнение тех, кому доверял.
Прежде всего он стал перерабатывать страницы, посвященные юношеским
годам Лежнева и Рудина, а затем эпилог романа. Время от времени он
прочитывал Некрасову главы и страницы, написанные заново, и встречал
горячее одобрение с его стороны. Сообщая о работе Тургенева над эпилогом,
Некрасов в одном из писем предрекал, что «выйдет замечательная вещь. Здесь
первый раз Тургенев явится самим собою... Это человек, способный дать нам
идеалы, насколько они возможны в русской жизни».
Появление романа в печати вызвало много толков и споров в литературных
кругах и среди читателей.
Критик «Отечественных записок» рассматривал Рудина лишь как бледную
копию предшествующих героев русской литературы - Онегина, Печорина,
Бельтова. Но ему возражал Чернышевский в «Современнике», отмечая, что
Тургенев сумел показать в образе Рудина человека новой эпохи общественного
развития. Сопоставив Рудина с Бельтовым и Печориным, Чернышевский
подчеркнул, что «это люди различных эпох, различных натур, - люди,
составляющие совершенный контраст один другому».
После выхода романа в печать Некрасов выразил уверенность, что для
Тургенева «начинается новая эпоха деятельности, что его талант приобрел
новые силы, что он даст нам произведения еще более значительные, нежели те,
которыми заслужил в глазах публики первое место в нашей новейшей литературе
после Гоголя».
В письме к Тургеневу Сергей Тимофеевич Аксаков говорил о жизненности
изображения типа Рудина и отметил, что роман «возбуждает много мелких
вопросов и раскрывает глубокие тайны духовной природы человека».
Говоря о признании романа в среде народнической интеллигенции, нельзя
обойти слова В.Н. Фигнер: «Мне кажется, весь роман взят прямо из жизни, а
Рудин - чистейший продукт нашей русской действительности, не пародия, не
насмешка, а настоящая трагедия, которая совсем не умерла, которая ещё
живет, ещё продолжается...». «Во всяком образованном человеке нашего
времени сидит частица Дмитрия Рудина», - писал Степняк-Кравчинский.
Главный герой романа во многом автобиографичен: это человек
тургеневского поколения, который получил хорошее философское образование за
границей.
Характер Рудина раскрывается в слове. Это гениальный оратор. «Рудин
владел едва ли не высшей тайной - тайной красноречия. Он умел, ударяя по
одним струнам сердец, заставлять смутно звенеть и дрожать все другие». В
своих философских речах о смысле жизни, о высоком назначении человека Рудин
просто неотразим. Человек не может, не должен подчинять свою жизнь только
практическим целям, заботам о существовании, утверждает он. Без стремления
отыскать «общие начала в частных явлениях» жизни, без веры в силу разума
нет ни науки, ни просвещения, ни прогресса, а «если у человека нет крепкого
начала, в которое он верит, нет почвы, на которой он стоит твердо, как
может он дать себе отчет в потребностях, в значении, в будущности своего
народа?».
Просвещение, наука, смысл жизни - вот о чем говорит Рудин так увлеченно,
вдохновенно и поэтично. Он рассказывает легенду о птице, залетевшей на
огонь и опять скрывшейся в темноту. Казалось бы, человек, подобно этой
птице, появляется из небытия и, прожив короткую жизнь, исчезает в
безвестности. Да, «наша жизнь быстра и ничтожна; но все великое совершается
через людей».
Его высказывания вдохновляют и зовут к обновлению жизни, к
необыкновенным, героическим свершениям. Силу воздействия Рудина на
слушателей, убеждение словом, ощущают все. И каждый восхищается Рудиным за
его «необыкновенный ум». Не признает достоинств Рудина лишь Пигасов - от
обиды за свое поражение в споре.
Но в первом же разговоре Рудина с Натальей раскрывается одно из главных
противоречий его характера. Ведь только накануне он так вдохновенно говорил
о будущем, о смысле жизни, о назначении человека, и вдруг предстает усталым
человеком, не верящим ни в свои силы, ни в сочувствие людей. Правда,
достаточно одного возражения удивленной Натальи - и Рудин корит себя за
малодушие и вновь проповедует необходимость делать дело. Но автор уже
заронил в душу читателя сомнение в том, что слова Рудина согласуются с
делом, а намерения - с поступками.
Противоречивый характер своего героя писатель подвергает серьезному
испытанию - любви. Это чувство у Тургенева является то светлым, то
трагичным и разрушительным, но всегда это сила, обнажающая душу, истинную
натуру человека. Вот тут-то и обнаруживается настоящий характер Рудина.
Хотя речи Рудина полны энтузиазма, годы отвлеченной философской работы
иссушили в нем живые источники сердца и души. Перевес головы над сердцем
ощутим уже в сцене первого любовного признания.
Первое возникшее на его пути препятствие - отказ Дарьи Михайловны
Ласунской выдать дочь за небогатого человека - приводит Рудина в полное
замешательство. В ответ на вопрос: «Как вы думаете, что нам надобно теперь
делать?» - Наталья слышит: «Разумеется, покориться». И много тогда горьких
слов бросает Наталья Рудину: она упрекает его в малодушии, трусости, в том,
что его высокие слова далеки от дела. И Рудин чувствует себя жалким и
ничтожным перед нею. Он не выдерживает испытания любовью, обнаруживая свою
человеческую неполноценность.
В романе главному герою противопоставлен Лежнев, открыто, прямолинейно.
Рудин красноречив - Лежнев обычно немногословен. Рудин не может разобраться
в самом себе - Лежнев превосходно понимает людей и без лишних слов помогает
близким, благодаря душевному такту и чуткости. Рудин ничего не делает -
Лежнев всегда чем-то занят.
Но Лежнев не только антагонист Рудина, он истолкователь героя. Оценки
Лежнева не одинаковы в разные моменты, даже противоречивы, но в целом они
внушают читателю понимание сложного характера героя и его места в жизни.
Самую высокую оценку Рудину дает, таким образом, его антагонист, человек
практического склада. Может быть, он-то и есть истинный герой романа?
Лежнев награжден и умом, и пониманием людей, но деятельность его ограничена
существующим порядком вещей. Автор постоянно подчеркивает его будничность.
Он деловит, но для Тургенева невозможно свести весь смысл жизни к
деловитости, не одухотворенной высшей идеей.
В Рудине отражается трагическая судьба человека тургеневского поколения.
Уход в отвлеченное мышление не мог не повлечь за собой отрицательных
последствий: умозрительность, слабое знакомство с практической стороной.
Такие люди, как Рудин, носители высоких идеалов, хранители культуры, служат
прогрессу общества, но явно лишены практического потенциала. Ярый противник
крепостного права, Рудин оказывался абсолютно беспомощным в осуществлении
своего идеала. В русской жизни ему суждено остаться странником.
Финал романа героичен и трагичен одновременно. Рудин гибнет на
баррикадах Парижа. Вспоминаются слова из рудинского письма к Наталье: «Я
кончу тем, что пожертвую собой за какой-нибудь вздор, в который даже верить
не буду...».
2.3. ЛАВРЕЦКИЙ («ДВОРЯНСКОЕ ГНЕЗДО»)
Задумал роман «Дворянское гнездо» Тургенев еще в 1855 году. Однако
писатель испытывал в то время сомнения в силах своего таланта, накладывался
и отпечаток личной неустроенности в жизни. Работу над романом Тургенев
возобновил лишь в 1858 году, по приезде из Парижа. Роман появился в
январской книге "Современника" за 1859 год. Сам автор в последствии
отмечал, что "Дворянское гнездо" имело самый большой успех, который когда-
либо выпал ему на долю.
Тургенев, отличавшийся способностью подметить и изобразить новое,
нарождающееся, и в этом романе отразил современность, главные моменты жизни
дворянской интеллигенции того времени. Лаврецкий, Паншин, Лиза – не
отвлеченные образы, созданные головным путем, а живые люди – представители
поколений 40-х годов XIX в. В романе Тургенева не только поэзия, но и
критическая направленность. Это произведение писателя – обличение
самодержавно-крепостнической России, отходная песнь «дворянским гнездам».
Рассмотрим идейное содержание и систему образов «Дворянского гнезда».
Тургенев поставил в центр романа представителей дворянского класса.
Хронологические рамки романа – 40-е годы. Действие начинается в 1842 г., а
в эпилоге рассказывается о событиях, происшедших 8 лет спустя.
Писатель решил запечатлеть ту полосу в жизни России, когда в лучших
представителях дворянской интеллигенции растет тревога за судьбы свои и
своего народа. Тургенев интересно решил сюжетный и композиционный план
своего произведения. Он показывает своих героев в самые напряженные
переломные моменты их жизни.
После восьмилетнего пребывания за границей возвращается в свое родовое
имение Федор Лаврецкий. Им пережито большое потрясение – измена жены
Варвары Павловны. Уставший, но не надломленный страданиями Федор Иванович
приехал в деревню, чтобы улучшить быт своих крестьян. В соседнем городе в
доме у своей двоюродной сестры Марьи Дмитриевны Калитиной он встречается с
ее дочерью – Лизой.
Лаврецкий полюбил ее чистой любовью, Лиза ответила ему взаимностью. Они
были близки к счастью, Лаврецкий показал Лизе французский журнал, в котором
сообщалось о смерти его жены Варвары Павловны. Но когда счастье было уже
так близко, из Франции возвращается Варвара Павловна. А набожная Лиза
просит Лаврецкого примириться с женой, а сама решает уйти в монастырь.
Лаврецкий ничего не может противопоставить требованиям Лизы, примиряется с
ее решением. Их любовь и их жизнь оказалась разбитой. В эпилоге Лиза
оказывается смиренной монахиней, навестивший ее Лаврецкий молча,
страдальчески посмотрел на нее он признает, что жизнь прожита бесполезно,
напрасно.
Сам Федор Лаврецкий явился потомком постепенно выродившегося рода
Лаврецких, когда-то сильных, незаурядных представителей этой фамилии –
Андрея (прадеда Федора), Петра, потом Ивана.
Общность первых Лаврецких – в невежестве. В бумагах Петра Андреевича
внук нашел единственную ветхую книжку, в которую тот вписывал то
«Празднование в городе Санкт-Петербурге замирения, заключенного с Турецкой
империей его сиятельством князем Александром Андреевичем Прозоровским», то
рецепт грудного декохта с примечанием ; «сие наставление дано генеральше
Просковье Федоровне Салтыковой от протопресвитера церкви живоначальные
Троицы Федора Авксентьевича» и т. п.; кроме календарей, сонника и сочинения
Абмодика у старика не было книг. И по этому поводу Тургенев иронически
заметил: «Читать было не по его части». Как бы мимоходом Тургенев указывает
на роскошь именитого дворянства. Так, смерть княжны Кубенской передана в
следующих красках: княжна «разрумяненная, раздушенная амброй a la
Rishelieu, окруженная арапчонками, тонконогими собачками и крикливыми
попугаями, умерла на шелковом кривом диванчике времен Людовика XV, с
эмалевой табакеркой работы Петито в руках».
Приклонявшаяся перед всем французским Кубенская прививала и Ивану
Петровичу такие же вкусы, дала французское воспитание. Писатель не
преувеличивает значения войны 1812 г. для дворян типа Лаврецких. Они лишь
временно «почувствовали, что русская кровь течет в их жилах». «Петр
Андреевич на свой счет одел целый полк ратников». И только. Предки Федора
Ивановича, в особенности его отец, больше любили иностранное, чем русское.
Европейски образованный Иван Петрович, вернувшись из-за границы, ввел
дворне новую ливрею, оставив все по-прежнему, о чем Тургенев не без иронии
пишет: «Все осталось по-прежнему, только оброк кое-где прибавился, да
барщина стала потяжелее, да мужикам запретили обращаться прямо к барину:
патриот уж очень презирал своих сограждан».
И сына своего Иван Петрович решил воспитывать по заграничной методе. А
это привело к отрыву от всего русского, к отходу от родины. «Недобрую шутку
сыграл англоман со своим сыном». Оторванный с детства от родного народа,
Федор лишился опоры, настоящего дела. Не случайно писатель привел Ивана
Петровича к бесславной кончине: старик стал невыносимым эгоистом, своими
капризами не дававшим жить всем окружающим, жалким слепцом, подозрительным.
Смерть его явилась избавлением для Федора Ивановича. Перед ним вдруг
открылась жизнь. В 23 года он не постеснялся сесть на студенческую скамью с
твердым намерением овладеть знаниями, с тем, чтобы применить их в жизни,
принести пользу хотя бы мужикам своих деревень. Откуда у Федора замкнутость
и нелюдимость? Эти качества явились следствием «спартанского воспитания».
Вместо того, чтобы ввести юношу в гущу жизни, «его подержали в
искусственном уединении», оберегали его от жизненных потрясений.
Родословная Лаврецких призвана помочь читателю проследить постепенный
отход помещиков от народа, объяснить, как «вывихнулся» из жизни Федор
Иванович; она призвана доказать, что неминуема социальная гибель
дворянства. Возможность жить за чужой счет приводит к постепенной
деградации человека.
Федор Лаврецкий воспитывался в условиях надругательства над человеческой
личностью. Он видел, как его мать, бывшая крепостная Маланья, была в
двусмысленном положении: с одной стороны, ее официально считали женой Ивана
Петровича, перевели на половину хозяев, с другой стороны, относились к ней
с пренебрежением, в особенности ее золовка Глафира Петровна. Петр Андреевич
называл Маланью «сыромолотная дворянка». Сам Федя в детстве чувствовал свое
особое положение, чувство приниженности угнетало его. Над ним безраздельно
господствовала Глафира, мать к нему не допускали. Когда Феде шел восьмой
год, мать умерла. «Память о ней, - пишет Тургенев, - об ее тихом и бледном
лице, об ее унылых взглядах и робких ласках навеки запечатлелась в его
сердце». В детские годы Федя должен был задумываться о положении народа, о
крепостном праве. Однако его воспитатели делали все возможное, чтобы
отдалить его от жизни. Воля его подавлялась Глафирой, но «… по временам
находило на него дикое упрямство». Воспитанием Феди занимался сам отец. Он
решил сделать его спартанцем. «Система» Ивана Петровича «сбила с толку
мальчика, поселила путаницу в его голове, притиснула ее». Феде
преподносились точные науки и «геральдика для поддержания рыцарских
чувств». Отец хотел сформировать душу юноши на иностранный образец, привить
ему любовь ко всему английскому. Именно под влиянием такого воспитания
Федор оказался человеком, оторванным от жизни, от народа. Писатель
подчеркивает богатство духовных интересов своего героя. Федор является
страстным поклонником игры Мочалова («не пропускал ни одного
представления»), он глубоко чувствует музыку, красоты природы, словом, все
эстетически прекрасное. Лаврецкому нельзя отказать и в трудолюбии. Он очень
прилежно учился в университете. Даже после женитьбы, прервавшей почти на
два года учебу, Федор Иванович вернулся к самостоятельным занятиям.
«Странно было видеть, - пишет Тургенев, - его могучую, широкоплечую фигуру,
вечно согнутую над письменным столом. Каждое утро он проводил за работой».
И после измены жены Федор взял себя в руки и «мог заниматься, работать»,
хотя скептицизм, подготовленный опытами жизни, воспитаньем, окончательно
забрался в его душу. Он стал очень равнодушен ко всему. Это явилось
следствием оторванности его от народа, от родной почвы. Ведь Варвара
Павловна оторвала его не только от занятий, его работы, но и от родины,
заставив его скитаться по западным странам и забыть о долге перед своими
крестьянами, перед народом. Правда, с детства его не приучили к
систематическому труду, поэтому временами он находился в состоянии
бездействия.
Лаврецкий сильно отличается от героев, созданных Тургеневым до
«Дворянского гнезда». К нему перешли положительные черты Рудина (его
возвышенность, романтическое устремление) и Лежнева (трезвость взглядов на
вещи, практицизм). Он имеет твердый взгляд на свою роль в жизни – улучшать
быт крестьян, он не замыкается в рамки личных интересов. Добролюбов писал о
Лаврецком: «… драматизм его положения заключается уже не в борьбе с
собственным бессилием, а в столкновении с такими понятиями и нравами, с
которыми борьба, действительно, должна устрашать даже энергического и
смелого человека». И далее критик отмечал, что писатель «умел поставить
Лаврецкого так, что над ним неловко иронизировать».
С большим поэтическим чувством Тургенев описал возникновение любви у
Лаврецкого. Понявший, что он крепко любит, Федор Иванович повторил
многозначительные слова Михалевича:
И я сжег все, чему поклонялся;
Поклонился всему, что сжигал…
Любовь к Лизе – это момент его духовного возрождения, наступившего при
возвращении в Россию. Лиза противоположна Варваре Павловне. Она-то смогла
бы помочь развернуться способностям Лаврецкого, не помешала бы ему быть
тружеником. Сам Федор Иванович думал об этом: «…она не отвлекала бы меня от
моих занятий; она бы сама воодушевила меня на честный, строгий труд, и мы
пошли бы оба вперед, к прекрасной цели». В споре Лаврецкого с Паншиным
раскрывается его безграничный патриотизм и вера в светлое будущее своего
народа. Федор Иванович «заступался за новых людей, за их убеждения и
желания».
Утратив личное счастье вторично, Лаврецкий решает выполнять свой
общественный долг (как он его понимает) – улучшает быт своих крестьян.
«Лаврецкий имел право быть довольным, - пишет Тургенев, - он сделался
действительно хорошим хозяином, действительно выучился пахать землю и
трудился не для одного себя». Однако это было половинчато, это не заполняло
всей его жизни. Приехав в дом Калитиных, он задумывается о «деле» своей
жизни и признается, что оно было бесполезным.
Писатель осуждает Лаврецкого за печальный итог его жизни. При всех своих
симпатичных, положительных качествах главный герой «Дворянского гнезда» не
нашел своего призвания, не принес пользу своему народу и даже не добился
личного счастья.
В 45 лет Лаврецкий чувствует себя состарившимся, неспособным к духовной
деятельности, «гнездо» Лаврецких фактически прекратило свое существование.
В эпилоге романа герой появляется постаревшим. Лаврецкий не стыдится
прошлого, он не ждет ничего от будущего. «Здравствуй, одинокая старость!
Догорай, бесполезная жизнь!» - говорит он.
|
